губы и сказала:
- Мир?
- Мир, - с улыбкой сказал он, - только расскажи как все было.
Пока я рассказывала во всех подробностях мой незабываемый вечер, муж сидел у моих ног, дрочил свой член и лизал мою щелку. Я кончила еще раз. Мы договорились, что пойдем вместе к мальчишкам. Муж пообещал взять с собой видеокамеру.
Насколько далеко человек может зайти в своей мести другому человеку? Хрен знает, насколько, но вот уже полчаса мне хочется поубивать всех окружающих, то есть свой родной девятый «А», устроившего контрольную математика и, самое главное, эту сучку Лидку, которая не даёт мне списать. Мне на эту алгебру насрать с высокой колокольни, но пару схватить я не имею права: неделю назад меня и кореша заметили, когда мы чуть не подожгли школьный подвал (вообще-то мы лазили по вентиляции к женским раздевалкам и меня пробило покурить, но это не оправдание). После этого донесли классному, он посмотрел офигительный список наших провинностей и сказал: если вы, два раздолбая, схватите ещё хоть одну пару, выпрем вас из школы и отправим в армию служить. Вот к этому-то сейчас и шло.
Чё-то я опять забежал вперёд. Я забыл пояснить, кто такая Лида. Это довольно симпатичная темноволосая девчонка, стройненькая, длинноногая, неплохо одевающаяся. Если бы не две детали, то любой нормальный пацан за ней приударил бы, но во-первых она полная ботаничка и ни с кем из наших парней не общается, а во-вторых ещё и вредная и не даёт списать, даже когда человеку уже исключение светит.
Вот так вот я и провожу последние полчаса. Надо чё-то делать, предпринимаю последнюю отчаянную попытку, делаю умоляющее лицо (ух и противно же) и как можно тише говорю, мол, не могу я сам это решить. С её стороны ноль реакции. Кладу руку на её обнажённое плечо (на дворе начало мая, тепло, так что она пришла в майке и свободной юбке до колен), повторяю… ох, зря я это сделал. «Не можешь – сходи в туалет!» - говорит она спокойно, но все слышат, ржут, как уроды, а математик тут же поворачивается и выпроваживает меня из класса. Вот это я называю голяк. Внутри всё горит, хочется набить кому-нибудь морду, но некому.
Спустя минуту ко мне присоединяется мой кореш, Артур, попавший под раздачу вместе со мной.
- Чё ты припёрся? – хмуро у него спрашиваю.
- А фигли сидеть? Я думал, ты у неё спишешь, а я у тебя. Я чего знаю, что ли? Сука.
- Сука. «Не можешь – сходи в туалет». Дай только перемены дождаться, я с ней поговорю!
- Не вздумай! Я слышал, нас никуда не выпрут, распоряжение директора было! Если не будем выделываться, всё само уляжется, стопудово.
Если он говорит стопудово – значит, стопудово, но просто так такие вещи не забывают.
- Так нельзя. – Задумчиво произношу я, подавляя желание закурить.
- Да ты чё, если ты её тронешь…
- Я её не трону, - медленно произношу я, расплываясь в злой ухмылке и радуясь вдруг возникшему плану, - зато кое-что ещё трону и это кое-что тронет её.
- Я не въехал.
- В том-то и дело! У нас сегодня семь уроков и классный час, сразу после которого субботник, так? А сейчас только первый урок. И закончится всё только часам к пяти.
- Ну да.
- А вентиляцию после нас никто не заделал, так?
- Так. А в чём фишка?
- А фишка, мой будущий сокамерник, вот в чём. – Я наклонился к нему и начал быстро излагать свой план. Я ей покажу «сходи в туалет»! Кореш хлопнул себя по лбу и мы быстро зашагали каждый в свою сторону, я в подвал ко входу в вентиляцию, а он в сторону кабинета завуча.

* * * * *

Контрольная подходила к концу. Оставались последние пять минут, я уже решила все задачи и просто сидела, дожидаясь конца урока. Контрольная была элементарной, я бы и раньше всё закончила, если бы этот хулиган, как его там, не дёргал бы меня каждую минуту. Он неплохой парень, но мозгов у него как у пятилетнего, всё затевает что-то со своим приятелем, который тоже разгильдяй тот ещё. Но этот… надо же, до чего дошёл, начал тянуть ко мне свои лапы прямо на уроке! Мало того, что все мысли вокруг одного и того же вертятся (сомневалась даже, стоит ли юбку надевать), так ещё и остатки стыда потерял! Зря наш директор смягчился, выгнать бы их обоих, и дело с концом. Он ведь даже не хочет заниматься, сегодня опаздал на контрольную на двадцать минут, вчера вообще прогулял. Я, правда, тоже проспала, только и успела умыться да одеться, даже ела в трамвае. Надо будет после урока купить какой-нибудь минералки в столовой.
Наконец звенит звонок, я сдаю работу и иду в столовую. Очереди не было, поскольку класс математики к столовой ближе всего, так что я спокойно купила себе воды и вернулась в класс. На следующем уроке должен быть «разбор полётов», точнее описание типичных ошибок на контрольной. Скука… В классе я допила минералку и начала готовиться к предстоящим занятиям. Эти двое так и не появились – как это на них похоже! Спасибо хоть вещи мои не унесли.
Весь урок мне откровенно хотелось спать. Математик обращал внимание на вещи, которые, на мой взгляд, понятны и ежу, так что я украдкой смотрела в окно или рисовала. В середине занятия захотелось в туалет, но не отпрашиваться же при всех! Я, в отличии от остальных, могу потерпеть двадцать минут, вот только давит неприятно. Ну, ничего.
Урок кончается. Желание сходить пописать никуда не делось, поэтому я положила свои вещи и направилась в туалет. Возле него уже стояли две мои одноклассницы и о чём-то удивлённо переговаривались. Может, очередь? Я постояла так пару минут, и после этого одна из них повернулась ко мне.
- Ты ждёшь кого-то, или тебе внутрь?
- Жду, - ответила я.
- А ты не знаешь, почему закрыто?
Я удивлённо подёргала ручку двери туалета. Она не поддавалась. Тогда я просто пожала плечами и отошла к противоположной стене корридора. Не хватало ещё того, чтобы они подумали, будто мне и правда надо в туалет. Сразу начали бы сплетничать… Обычно я почти не ем в школе и до дома у меня не возникает такой потребности, а когда возникает, то её легко стерпеть. Перетерплю и на этот раз. Мои одноклассницы вскоре куда-то ушли и я смогла направиться в класс, где должно было пройти следующее занятие – физика. Её я тоже хорошо понимала, вот только желание сходить в туалет никуда не пропало, а только начало увеличиваться. Всё-таки надо будет туда сходить сразу после общешкольного завтрака, то есть на следующей перемене.
Во время урока отвечала в основном я – парни были как обычно не готовы, а девушки чем-то отвлечены, так что я отвлеклась от мыслей о туалете. На перемене, чтобы не привлекать к себе внимания, я пошла в столовую вместе со всеми остальными. Ну, почти со всеми – многие мои одноклассницы выстроились в очередь около того места, куда я не попала на прошлой перемене. Из-за этого я тем более не хотела там появляться до поры, так что отправилась в столовую. Как старосте мне пришлось разбираться с порциями, оставшимися от прогульщиков, которые так и не показались. Разбирательство сводилось к тому, что надо было сложить всё оставшееся в поднос и отнести на кухню, только я этого не любила из-за постоянно разъезжающихся в разные стороны стаканов. Мочевой пузырь напомнил мне, что надо торопиться и времени на акробатику с подносом у меня нет (следующим уроком было черчение, а учитель очень не любил опаздывающих). Э-эх, всё равно сейчас пописаю – я опрокидываю оба стакана с чаем в себя. Сразу после первого глотка между ног начало жечь и мне пришлось напрячься и завести ногу за ногу, стараясь, чтобы это выглядело небрежным жестом. К счастью, никто ничего не заметил, а когда я допила острое желание пропало.
Я быстро отнесла поднос и уже направилась было к выходу, но в нём нарисовался наш чертёжник и жестом позвал весь класс за собой. Делать нечего, пришлось идти, хотя давление внутри живота всё нарастало. Когда мы сели, я вдруг вспомнила, что с самого утра не была в туалете. То есть я не сходила туда, когда проснулась. Значит, пакетик сока в трамвае, плюс минералка, плюс три чашки чая… От внезапного позыва я сжала колени. Я не сомневалась в том, что в таком состоянии смогу выдержать этот урок, может даже не один, но когда к этому добавится чай, то я не знаю, буду ли я такой уверенной.
Выход невольно подсказал сам учитель, когда спросил, почему нету многих девушек. Оказалось, это те самые, кто в начале перемены стоял у туалета. Я вызвалась найти их и пошла туда. У двери я их и застала. Стараясь не подавать вида, что сама хочу писать (что удалось довольно легко после облегчившей задачу ходьбы), я спросила у них, в чём дело. Те ответели что дверь как была запертой, так и осталась.
- А на этаж выше подняться нельзя было? – Спросила я, начиная злиться.
Те только пожали плечами, но предпочли вернуться в класс. Мне пришлось идти вместе с ними, иначе могли бы возникнуть подозрения. Сев на место, я плотно свела колени и напрягла мышцы бёдер, чтобы удержать внутри себя просившуюся наружу жидкость. Если бы я сейчас расслабилась, то она тонкой струйкой начала бы вытекать из меня. Сначала появляется пятнышко на белой ткани трусиков, потом оно становится больше, струйка всё увеличивается, на стуле подо мной собирается лужа, подол юбки намокает и пропитывается, моча начинает капать на пол… Из таких размышлений меня вывел учитель.
- Лида, ты почему не пишешь?
- Пишу, Семён Петрович.
- Сейчас посмотрим. Выйди к доске.
Этого только не хватало! Сидя на месте, сжав ноги и прижавшись к жёсткому стулу я легко контролировала себя, и вот – на тебе! Так, спокойно, главное – ничем себя не выдать. Надо было всё-таки остаться снаружи и сходить в туалет этажом выше. Или отпроситься, пока была возможность. Как назло, когда я вышла к доске, мне приспичило ещё сильнее. Учитель начал зачитывать длинное описание того, схему чего надо было начертить (какой-то регулятор подачи чего-то), и я воспользовалась этим, встам у угла доски и как бы небрежно заведя ногу за ногу. Надо дать организму всю возможную фору. Затем учитель предоставил мне рисунок, по которому надо было начертить схему, и мне пришлось развести сжатые ноги. Чертёж был простым, но уж очень объёмным и детализированным, а мне всё сильнее хотелось в туалет. Я начала прохаживаться вдоль доски, чтобы терпеть стало хоть чуточку легче, но моя промежность просто горела. Через десять минут, показавшихся мне вечностью, чертёж был готов.
- Что ж, как обычно, оценка пять. Неси дневник.
Я подала Семёну Петровичу дневник и он стал листать его в поисках нужной страницы. Скорее, скорее! Немного влаги чуть не просочилось мне в трусики, я напряглась ещё сильнее и начала притоптывать ногой. Наконец всё было готово, я быстрым шагом достигла своего места и плюхнулась на стул, стараясь вжаться в него и тут же положив ногу на ногу. Опасность миновала, но лучше было не подвергаться ей снова. Выждав ещё несколько минут, я подняла руку.
- Извините пожалуйста, можно выйти?
- Иди, - спокойно ответил учитель, выискивая в журнале новую жертву.
Как только дверь класса закрылась за мной, я перешла на быстрый шаг и едва ли не взлетела вверх по лестнице. Одно хорошо, после того, как я постояла у доски, терпеть стало чуточку легче. На втором этаже меня ждало разочарование: дверь женского туалета была заперта и здесь. Ладно, посмотрим на третьем, ведь не могут же они быть заперты во всей школе? Как же дети?
В середине корридора третьего этажа стоял Артур.
- Лида! – Удивлённо произнёс он так, что слышно было на полшколы.
- Тише ты! Иди быстро в класс!
- Ну ладно, ладно…
Он куда-то пошёл, а я подошла к заветной двери. Примерно в это же время в двери что-то тихо щёлкнуло.

* * * * *

Я медленно снял вентиляционную решётку, предварительно убедившись, что за ней никого нет и никто сюда не идёт. Бесшумно спрыгнув на кафельный пол, я подбежал к двери и, вставив в замочную скважину проволку, стал ждать. Этой проволкой я уже замкнул изнутри два женских туалета из трёх и соберался показать нашей обожаемой Лиде, что такое настоящий облом. Рассчёт оказался верным, долго ждать не пришлось.
- Лида! – раздался снаружи голос Артура, сделавшего свою часть дела (о ней позже) и стоявшего на стрёме.
Он мог бы и не орать, Rammstein никак не отразился на моём слухе, а за годы лазания по запретным местам вроде этого слух у меня стал отличным. Они о чём-то перетёрли и разошлись. К двери стали приближаться торопливые шаги. Я подождал, пока шаги приблизятся к двери и слегка нажал на проволку. Как я и ожидал, с лёгким щелчком замок оказался заперт. Да, я профессионал. И ещё сволочь, что особенно приятно.
Лида подёргала дверь, причём довольно энергично, затем ругнулась (о-о!), отошла, но вскоре вернулась снова. Ещё раз потёргав дверь, она спросила нечто вроде «какого хрена», только помягче. Я, естественно, промолчал. Снаружи донёсся тихий сдавленный стон. Похоже, ей уже сильно нужно было в туалет. Что ж, а мне сильно нужна была контрольная. Спустя примерно десять секунд Лида куда-то ушла.
Я закурил и стал дожидаться Артура, который минут через пять пролез через ту же вентиляционную решётку, что и я.
- Ну? – Шёпотом спросил он, кивая в сторону двери.
- Мы мастера. Ты принёс?
- Принёс. Что делать-то теперь будем?
- Полезем на первый этаж. Если я прав, в следующий раз мы увидим Лиду там. Заодно и посмотрим на неё, там замочная скважина понормальнее.
- Ты крут. Это надо вообще, придумать такое!
- А ещё говорят, у нас мозгов нету. Ха!
Как только я докурил, мы спустились в запертый мной ещё две перемены назад туалет на первом этаже. Правда, оба были перепачканы в пыли, но это мелочи по сравнению с тем, что, как мы надеялись, приходилось переживать Лиде. Стоило нам вылезти из вентиляции, как дверь несколько раз резко дёрнули с той стороны. Мы удивлённо переглянулись: конечно, по пыльным трубам лезть долго, но всё равно для Лиды это было слишком рано. Снаружи раздался какой-то шум и дверь дёрнули снова. Выглянув через замочную скважину, я увидел трёх девчонок лет десяти, которые пританцовывали и переминались с ноги на ногу, сжимая себя между ног и отчаянно повизгивая. После меня в скважину выглянул Артур, отшатнулся и тихо сказал:
- Если нас с этим возьмут, то выкинут из школы безо всяких вопросов.
Я был с ним согласен, но на попятную идти поздно, да и не делают так, поэтому мы продолжили ждать.

* * * * *

Дверь была закрыта, причём я была почти уверена, что заперли её только что, прямо перед моим носом. О том, чтобы пойти в один из мужских туалетов, не могло быть и речи, никаких платных поблизости не было, да и вообще, никаких укромных местечек! После урока надо будет срочно пойти к завучу за ключами от женских туалетов, а пока придётся потерпеть ещё двадцать минут. Я направилась было в класс, но писать вдруг захотелось ещё сильнее, чем до этого, и только просунув ладонь между тесно сжатых бёдер мне удалось сдержаться и не упустить ни струйки. Я присела и немного нагнулась вперёд, мне снова полегчало, но настолько сильно мне не хотелось по-маленькому с самого раннего детства.
Когда я вернулась в класс, оказалось, что остальные девчонки тоже хотят в туалет, хотя и гораздо менее сильно, потому что они с утра наверняка там были. Сидеть, положив ногу на ногу и слегка согнувшись было капельку легче, по крайней мере, мне так казалось первые пять минут. И ещё мне казалось, что мой мочевой пузырь скоро лопнет. Вскоре выяснилось, что я была не права, поскольку он не лопнул, а раздулся ещё сильнее! Я едва могла сдержаться, тихо постанывала каждую секунду и изо всех сил пыталась удержать свой организм от того, чтобы описаться прямо здесь, а такая опасность становилась всё реальнее. Я нервно мяла подол юбки, а через пару минут стала украдкой класть одну ладонь себе между ног – иначе я бы не сдержалась. Вскоре я уже не сомневалась, что не удержусь до конца урока и чуть-чуть намочу трусики, главное, чтобы это было действительно чуть-чуть и чтобы никто не заменил. Несмотря на все мои усилия, за пятнадцать минут до звонка первые несколько капель просочились между дрожащих от напряжения бёдер. Я быстрым движением достала из-под себя подол юбки и снова сжалась. Теперь я убирала руку с промежности только когда кто-то смотрел в мою сторону. Ещё через минуту я вновь упустила несколько капель, а затем это начало повторяться всё чаще и чаще. Нет, как же так, я ведь взрослая! Я нагнулась почти до самой парты, поджала под себя ноги и зажмурилась от напряжения, но всё равно выпустила целую струйку, которая образовала подо мной небольшую лужицу. Пока никто не заметил, я распрямилась, но между ног снова слегка брызнуло. Не в силах больше терпеть, я прервала рассказывавшего что-то учителя своим отчаянным голосом:
- Пожалуйста, можно мне выйти, мне срочно надо в туалет!
- Ты ведь уже выходила. – Строг произнёс он, а мне пришлось у всех на глазах сжать себя между ног, потому что я снова немножко не сдержалась, когда вскакивала с места.
- Везде было заперто! Уй-уй-уй, пожалуйста, я не могу больше терпеть! – Я покраснела от стыда, но хотя бы остановила струйку мочи прежде, чем она показалась из-под моей измятой юбки.
Парни старательно сдерживали смех, но девушки меня, похоже, понимали. И на том спасибо.
- Иди, ключи у завуча, - сказал наконец учитель.
Я пулей выскочила из класса и побежала к кабинету завуча, едва удерживаясь от того, чтобы выпустить настоящий поток. Двадцать метров, десять метров, пять метров, дверь, распахиваю её, врываюсь внутрь и кричу:
- Дайте ключи от туалета, срочно!
Только тут я заметила, что завуч беседовал с каким-то предстаительным дяденькой, но терпеть уже не было сил!
- Сядьте и подождите, - произнёс он не терпящим возражений тоном, указав на стоящее неподалёку мягкое кресло.
Я плюхнулась в это кресло, полная жуткого отчаяния. Всё ещё на что-то надеясь, я попробовала хотя бы замедлить свой позор, запустив между ног обе ладони, сведённые вместе. Каждые несколько секунд из меня вырывалась новая струйка, хотя я её тут же обрывала, за полминуты разговора с меня вытек, должно быть, целый стакан мочи. Я пыталась привлечь к себе внимание, но тщетно, хорошо хоть кресло всё впитывало и у меня не намокла вся юбка. Я уже собиралась сдаться и дать себе волю прямо здесь, а там будь что будет, но оказалось, что завуч разговаривал со своим собеседником как раз на тему запертых туалетов (точнее, пытался выяснить, почему они заперты). Завуч повернулся ко мне и сказал, что пока они будут разбираться, я могу пойти и всё открыть. О-о-о! Какое счастье!
Я подскочила к столу, а собеседник завуча удивлённо посмотрел на мокрое пятно на кресле, а затем – вопрошающе – на меня. Так некстати я в очередной раз не справилась с собой и по моим бёдрам начали стекать тонкие жёлтые струи, постепенно набиравшие силу. Переминаясь с ноги на ногу и высоко поднимая колени, я жалобно простонала:
- Пожалуйста, скорее, а то я пописаю прямо здесь!
- Ты же уже взрослая, - осуждающе сказал завуч, - могла бы и потерпеть чуть-чуть.
-Я терплю с самого утра!
Он нахмурился, поворошил какие-то бумаги и сказал более спокойным, словно извиняющимся тоном: я куда-то дел ключи, иди к туалету на первом этаже и жди меня там. Я, разумеется, побежала к заветному месту, стараясь сдержать всё, что можно сдержать. Это у меня получилось, потому что я уже упустила немало, но несмотря на это максимум, на который я могла рассчитывать – минута или две. Только бы он нашёл ключи поскорее!
Возле туалета стояла стайка каких-то младшеклассниц, которым было не лучше, чем мне, но они терпели, и глядя на них стала терпеть и я. Сразу как только я остановилась, напряжение в низу живота начало неумолимо расти. Я попыталась походить вокруг, но это не помогло. Стало только хуже, потому что при каждом шаге мой мочевой пузырь пытался раслабиться и не всегда удавалось остановить его. Я встала у самой двери, так как знала, что если не войду первой, то мне уже ничто не поможет. Чтобы было легче терпеть, я подтянула юбку так, чтобы резинка не давила на живот. Сильно сжатые и перекрещенные бёдра обнажились почти до середины, чего я никогда себе не позволяла, но я никогда и не писалась посреди школы! При виде завуча, идущего в мою сторону, я выпустила сильную струю, забрызгавшую пол и кусочек подола, и мне удалось лишь ослабить эту струю, а не остановить. Я задрала юбку и стала яростно тереть свои белые трусики с большим влажным пятном, и таким образом я остановилась, но чувствовала, что у меня вот-во брызнет вновь. Глаза одной из младшеклассниц округлились, а затем наполнились слезами: по её спортивным шортикам расплывалось мокрое пятно. Я глядела то на девочку, то на завуча, надеясь, что со мной не произойдёт то же самое у всех на глазах, и мои мольбы были услышаны. Но только отчасти – завуч сообщил, что ключей у него нет.
Это поразило меня до глубины души, и хотя завуч сказал, что для нужд учащихся выделят один из мужских туалетов, его ещё надо было проверить, а я уже больше не могла. Сдерживаемый уже полчаса поток хлынул из меня, тут же пропитав трусики так, что они сделались почти прозрачными, и потёк по моим ногам, собираясь в лужу на полу. Я затолкала между бёдер скомканный подол юбки и изо всех сил прижала его к своей дырочке, но это ничего не изменило. Моча струилась из меня, я ощущала, как она сочится между пальцев и ничего не могла поделать. В середине этого мне удалось на секунду остановиться, я со стоном присела у стены, но тут же потекло с новыми силами. Это продолжалось, пока мой мочевой пузырь не опустел. Кто-то сказал, мол, дома надо в туалет ходить, но мне было не до этого. Мало того, что я опозорилась перед всеми младшеми классами и несколькими учителями, так ведь ещё больше человек увидят меня на перемене!
Я поправила смятые насквозь мокрые трусики, спустила на талию резинку измятой юбки с крупным влажным пятном, вытерла салфеткой следы мочи на внутренней стороне бёдер и, всё ещё красная от стыда, побежала домой, пока не заметило ещё боьше народу.

* * * * *

Конечно, во всём виноват я. Точнее, мы – два раздолбая, один из которых запер все сортиры, а другой стырил у завуча ключи. В течении получаса мы наблюдали через замочную скважину, как росла толпа топчущихся на месте малолеток, как некоторые из них не выдерживали, бежали в подвал или напускали в штанишки. Затем подбежала уже немного мокренькая Лида, начала носиться вокруг, задрала юбку, чтобы нажать себе на трусы, не беспокоясь за её чистоту, но – не судьба. Продержавшись ещё немного, она надула на пол, образовалось целое море (долго она всё-таки держалась, с такой-то сильной нуждой). Впечатлений – на всю жизнь, а главное – я отомстил, и мстя моя была страшна. Знай наших!